Визит в Аббатство Тараварра
Из книги Шьямасундара даса "В погоне за носорогами вместе со Свами, ч.2" (Syamasundar das, "Chasing Rhinos with the Swami, part 2")
В тот же вечер мы направляемся в монастырь Цистерцианцев возле городка Яра Глен в 40 милях к северо-востоку от Мельбурна. Прабхупада, как правило, хотел, чтобы я был за рулём, где бы мы ни были. Думаю, он доверял моему вождению еще с тех давних дней, когда мы мчались вместе по 101-му хайвею в Сан Франциско. Каждый раз, впрочем, отличается от предыдущих: мне приходится садится за руль какой-то новой странной машины и пытаться понять, где находятся поворотники. И обычно вместо них я включаю дворники. Сегодня я веду среднего размера австралийский седан марки Холден с Прабхупадой на месте пассажира, направляясь на север в час пик по "неправильной" стороне дороги. И пытаюсь следовать указаниям, произносимым с заднего места Упанандой с его австралийским гнусавым акцентом. Наконец, мы выезжаем из пробки, а когда поворачиваем на узкую извилистую гравийную дорогу, то оказываемся будто бы перенесёнными на тысячу лет в прошлое. Цистерцианский орден строго послушания, лучше известный как Трапписты — это орден католических монахов-аскетов, который уходит своими корнями в 1098-й. Трапписты ведут регулируемую жизнь обрядов, молитвы и совместного воспевания с акцентом на ручной труд и самодостаточность. В 1954-м группа монахов из Ирландии перехала на 1000-акровый тракт земли в холмах возле Мельбурна и назвала его Аббатство Тараварра. Сейчас осень, сезон сбора урожая на этой стороне мира. И в то время как мы едем по километровому участку дороги, усаженному эвкалиптами, к аббатству на холме, нас поражает богатыство окрестных земель. Стога сена, сложенные на полях, большие корзины винограда, лежащие в конце дорожек, ведущих из виноградников, коровы, пасущиеся в высокой траве по пояс.
— А что это за горы вдалеке за аббатством, Упананда?
— Это Викторианские альпы — часть Большого разделительного хребта. Зимой они покрыты снегом.
Вся сцена выглядит как идиллическое романтическая пасторальная картина. Мы объясняем Прабхупаде то немногое, что знаем о христианских монахах-затворниках, их месте в западной истории и как в изоляции они сохранили строгие принципы своей веры. И Прабхупада говорит:
— Да, это точно как наш ащрам в Новом Вриндаване.
Когда мы въезжаем во двор, чувство вовзращения в былые времена усиливается видом тридцати монахов в черных наплечних поверх белых роб, собравшихся приветствовать нас. Один из них выходит вперед, чтобы с почтением надеть гирлянду только что срезанных роз на шею Шриле Прабхупаде. А затем кланяется в землю, будто бы их посетил сам Папа Римский. Большинство монахов кланяется с ним, и мы понимаем: да, это будет особый вечер. Отец Даниэль проводит Прабхупаду к роскошному деревянному креслу в оббитым деревом зале, а всё братство собирается за ним на деревянных стульях. Как обычно, Прабхупада потрясающ. Он подбирает идеальные слова, находя общее между нами. Он подчеркивает исторические аспекты ихней и нашей веры, отмечая, что религия, санатана дхарма — это "вечное занятие". И что истоки Сознания Кришны являются "практически доисторическими", устанавливая прецендент на основе древнего авторитета. "Как и вы, католики-аскеты, мы поинимаем важность парампары — передачи чистых религиозных принципов без изменений из поколения в поколение через ученическую преемственность. Мы в редкой компании," — говорит Прабхупада, — "Из многих миллионов людей только один заинтересован в том, чтобы сделать свою жизнь успешной. А из миллионов успешных личностей, очень редко когда один понимает, что есть Бог". И это наша самая крепкая связь. Он говорит: "Наше определение религии — это принять наказ Бога. Это всё. Не важно, какой религии вы следуете. Вы можете быть христианами, я могу быть хинду, кто-то еще — магометанином. Но тест религии — это насколько человек развил своё сознание Бога". Монахи это заглатывают, видя, что наши верования и практики настолько близки к их. Даже вплоть до бритых голов и экзотических одежд. Есть это чувство мгновенного родства, кросс-институциональной близости.
Прабхупада выступает как динмаичный авторитет, доносящий Евангелие в понятной для них манере. Они хорошо знают латынь, поэтому свободное использование санскрита Прабхупадой лишь усиливает их убеждение, что он настоящий. Четыре пальца и большой палец его левой руки, опирающиеся на подлокотник, изогнуты в круг, его правая рука сменяет один мощный жест другим. Два пальца показывают сюда, туда, затем хватают воздух, затем создают запястьем форму стакана, всегда в движении. И эти выразительные мудры. Иногда он чешет свою шею или приподнимает очки. Он крепко закрывает глаза, потом широко открывает их и заглядывает им в сердца. И монахи заворожены.
После лекции Хануман Свами открывает сессию вопросов-ответов и восьмеро монахов, некоторые с цветастым ирландским акцентом, задают глубокие вопросы, такие как: "Как мы узнаем Бога?" и "Когда человек становится безгрешным, будет ли он чувтсвовать Бога, пребывающего внутри?" Прабхупада отвечает на все вопросы к их полному удовлетворению.
Мы продолжаем киртаном, который быстро переходит из величественного в бурный, в то время как монахи отодвигают свои стулья, хлопают и танцуют с нами. Некоторые улыбаются в ликовании, несмотря на свои привычки, их лица сияют в святом восторге. Бабум-бум. Киртан заканчивается. Монахи опускаются в поклоне в то время как Прабхупада читает санскритские молитвы. Затем поднимаются все разом слегка ошеломленные. И я думаю: "Видите, это то же самое, но у нас веселее".
Отец Даниэль поднимает свои руки, успокаивает всех и говорит: "Мы бы хотели поблагодарить Свами Прабхупаду за его доброту и чрезвычайную мягкость, с которой он приехал к нам. Мы с уважением слушали слова о Божественной жизни, которые согрели моё сердце и дали надежду на семью людей-братьев, к которой мы все принадлежим. Я думаю, мы стали ближе друг другу сейчас, ближе к преданным из храма. Это прекрасно, что вы сегодня приехали сюда. И я точно чувствую, что этот смысл: люди-братья — дети одного отца — это особое вдохновение для того, чтобы искать контакта с Богом, к которому мы все тенямся, и у которого много ликов. Большое спасибо!"
После этого мы собираемся в трапезной вдоль длинного деревянного стола, уставленного свежими вегетарианскими блюдами. Банкет прямо из средних веков с горами винограда, печёной картошки и буханками хлеба. Я разговариваю с монахом, сидящим рядом, и он говорит, что в мире около четырёх тысяч Цистерцианских монахов и монашек, живущих в 170 подобных ретритах. "Да, мы называем их ашрамами", — говорю я, — "вы найдётё такие по всей Индии". Он описывает расплрядок дня монахов, который удивительно похож на наш. 4 утра — служба бдения, чтение из писаний. 6 утра — служба, месса, принятие Христа, час молитвы. Затем безмолвный завтрак. 8 утра — служба, 3 часа работы в поле или в зданиях. 11:15 — служба ..., за которой следует основное дневное блюдо (безмолвное, кто-то читает вслух). Дневной сон. 13:45 — служба, за которой следуют 4 часа роботы. 6 вечера — служба, затем легкая трапеза, разговоры разрешены. 8 вечера — служба-воспевание хором в темноте 91-го псалма:
Он полюбил меня,За этим следует гимн Салве Реджина:
Поэтому я избавлю его.
Защищу его, потому что он познал моё имя.
Он призовёт меня, и я отвечу ему.
Буду с ним во время бедствия.
Избавлю его и прославлю его.
Радуйся, святая царица, Мать милосердия,
Наша жизнь, наша сладость и наша надежда.
О Клименс, О Пия, О Дулсес
Дева Мария.
Один из монахов указывает на изображение Девы Марии, висящее на стене, и говорит с благоговением: "Она — объект нашей любви". Я говорю: "Да, она выглядит как мать Кришны, Яшода".
После трапезы Прабхупаду отводят в комнату, чтобы встретится со старым абатом монастыря, который прибыл сюда в 1959-м. Они кажутся примерно одного возраста, хотя Прабхупада, на самом деле, на 23 года старше. А в стравнении с аббатом он выглядит, как молодой парень. Они общаются как старые друзья, сразу же близко. Прабхупада качается туда-сюда на скрипящем кресле-качалке, смеясь и делясь любовью к Богу с этим весёлым христианским старейшиной около часа. Затем приходит время уезжать. Происходит эмоциональное прощание, даже несколько слёз пролито после такого замечательного единения. И когда я смотрю из машины на выстроившихся и махающих нам монахов, это напоминает мне тему из замка Джорджа Харрисона во Фраер Парк: "Весёлые фраеры (монахи) желают вам всего самого лучшего". Да, Джордж был бы в восторге от этого места.
Мы уезжаем через пасторальный ландшафт, теперь освещенный луною, радостно обсуждая эту феноменальную встречу сквозь века. Шрила Прабхупада разговаривает с нами всю дорогу до Мельбурна, отмечая: "Это чистое христианство. Но всё же они выращивают коров для убийства. Это единственный дефект".